Когда-то давно, до введения в действие нового Уголовно – процессуального кодекса, который существенно ограничил права обвиняемых, действовал УПК РСФСР. Как ни странно, при том, что он был принят в суровом и тоталитарном СССР, он предусматривал значительно больше гарантий и прав обвиняемых, нежели нынешний. Я имею в виду реальное содержание кодекса, а не его декларируемые цели.

В старом УПК была такая чудная процедура, как возвращение дела прокурором или судом следователю для производства дополнительного расследования. Эта нехитрая уловка позволяла хоронить дела тихо и без лишней помпы, зато и овцы были целы и волки с зубами.

Затем был принят новый уголовно- процессуальный закон, в котором такая нужная статья о дополнительном расследовании, была отменена. Вместо неё была введена статьёй 237 какая-то неуклюжая конструкция под названием возвращение дела судом прокурору для устранения препятствий в рассмотрении его судом. Поскольку это была единственная лазейка для суда вернуть дело, не вынося оправдательный приговор, все сразу стали ею пользоваться. Однако в своей первоначальной редакции данная статья была крайне неудобна для работы следственной машины. Почему данную статью дополнили ещё несколькими частями, оправдывающими уже откровенное дополнительное расследование и всё вернулось на круги своя.

Есть в этой статье и пункт о продлении срока содержания под стражей подсудимых. Именно это продление срока стало причиной для рассмотрения в Конституционном суде, который своим Постановлением № 23-П от 16 июля 2015 г. признал данную статью соответствующей конституции, однако всё же признал необходимость дополнения УПК, направленного на уточнение оснований и порядка продления срока содержания обвиняемых под стражей после возвращения судом уголовного дела прокурору, на усиление гарантий разумности этого срока и защиты обвиняемых от несоразмерно длительного содержания под стражей.

То есть, в переводе на русский – всё нормально, ребята, как сидели, так и будете сидеть, а мы просто чуть уточним это дело.

А. Полищук